Смага (1)
1. — ? А Игорева храбраго плъку не крѣсити. За нимъ кликну Карна, и Жля поскочи по Рускои земли, смагу людемъ мычючи въ пламянѣ розѣ. 20.
2. Сухость, жар.
Егда же испьють бѣсовьскую чяшу, зажжетъ вся внутренняа его; и начнетъ утроба палима быти ... устнѣ слипатися, на губахъ смага спадеть, и тѣло все загорится. Слово Василия Великого. Пам. др. церк. учит. лит. III, 96 (XII в.).
Переводы. Первые издатели: „стали томить людей огнем и мечем“; А. Ф. Малиновский: „пустилися в землю Рускую мучить людей в пламенной росе“; Неизвестный автор XVIII в.: „скачет по Русской земле, сеча и рубя людей“; В. В. Капнист: „поскакали по Русской земле, разнося огонь в пламенометном роге“; В. А. Жуковский: „мча разорение в пламенном роге“; Я. Пожарский: „бросая жар из пламенного рога“; М. Д. Деларю: „в пламенном роге пожар разнося“; М. А. Максимович: „разнося пожар в огневом роге“; А. Н. Майков: „поскочила Скорбь от веси к веси и, мужей зовя на тризну, мечет им смолой пылающие роги“; Е. В. Барсов: „разнося пепел в пламенном роге“; А. С. Орлов: „размыкивая пламень в огненном роге“; Г. Шторм: „смоль и жар меча из пламенна рога“; С. В. Шервинский: „пламя мечучи огненным рогом“; И. А. Новиков: „и были уста людей горячи, и скорбь, как смола, прикипала на них“; В. И. Стеллецкий: „жар неся погребальный в пламенном роге“; А. К. Югов: „пламя кидая в огненном роге“; Л. А. Дмитриев, Д. С. Лихачев и О. В. Творогов: „размыкивая огонь людям в пламенном роге“.
Ср.Даль (ТСЖВЯ): Смага — жар, пыл, огонь, полымя, горящий жупел ... отсюда стар. смаговница, первое название огневого оружия; отсюда шмарить, юж. зап. смаржить, жарить, пряжить, а также смалить, жечь, обжигать... || Смага, юж. и зап. сухость, жар, горенье во рту, от зною, усталости, жажды; жажда. ... || Сухость губ, болезненное или изнуренное состоянье, когда губы сохнут, лупятся, трескаются, а по углам покрываются гноеватою жижей; || накипь эта, смякоть, прель, цвиль; || ушная сера, особн. перегорелая, черная; || влгд. копоть, чернота и обгорелое место; || сажа... || Смага, пск. сила, мочь, могута. Опыт обл. слов.: Смага — 1) Позыв на пищу. Псков. 2) Жажда. Смол. 3) Сажа. Волог. Доп. к „Опыту“: Смага — сила, мочь. Псков. Добровольский (Смол. обл. сл.): Смага — влага на губах, накипь на губах от жара, трудов и болезни. ... Смаговать — чувствовать жар на губах. Смаженька — влага на губах. Смажить — жарить. Смажиться — жариться. Смога — возможность, сила. Халанский (Свед. и зам. о гов. рус. яз., 234): Смага — „ина стала черная, как смага; на губах смага; пала на тела смага; потом — горесть, печаль“. Покров. и Яцен. (2 Допол. к „Опыту“): Смага — Смагу принимать — терпеть нужду, испытывать неприятность. Картотека Псков. обл. слов.: Смага. — 1) Сухость во рту; 2) Ощущение жжения во рту; 3) Состояние усталости, испарина; 4) Смола; 5) Смаги — слюна. Ср. Смагора, смагорье — смолистые корни. Гринченко (Сл. укр. мови): Смага — сухость губ, воспалительный налет на губах от жажды и труда... Смагнути — 1) Жариться на солнце, нагреваться... 2) Загорать... 3) Сохнуть, запекаться. Смажений — жареный... Смажитися — жариться. Волів би я не родиться, ніж в пеклі смажиться. ... Смажно — тяжелым трудом. Загоруй смажно та й іж смачно. Носович. (Сл. белор. нареч.): Смага — 1) Сухость губ или накипь на губах от жара, трудов или болезни; 2) Жажда. Смаговый — имеющий свойство накипи на губах или на зубах. Смаженье — варенье, сок. Смажёный — жареный в масле, вареный в меду. Сма́женый — жареный.
Ср. С. Б. Веселовский (Ономастикон. М., 1974, с. 292): „Смага, Смагин: Иван Андреевич Смага Сатин ... 1495 г.; Смага, холоп Сабуровых, 1560 г.; Иван Иванович Смагин, 1563 г., Арзамас; Смага Вьялицын..., псковский подьячий, казнен в 1570 г.; Михаил Дмитриевич Смага, дворянин, 1650 г. Смага — сила, мощь“. М. Фасмер (Этимолог. сл. рус. яз., т. III. М., 1971, с. 682—683): „Смага ... сербохорв. смагнути, сма̀гне́м «темнеть», словен. smága «смуглая кожа», smágniti, smâgnem «изнывать от тоски», чеш. smaha, smáha «жар, зной, ожог», smahlý «сушеный», smahnuti «сушиться, сохнуть», smažiti «жарить, поджаривать; загорать», слвц. smažit’ — то же, польск. smaga «сухость во рту»; smażić «сушить, поджаривать», в.-луж. smaha «загар», smahnyć «сушить», н.-луж. smaga «ожог; поле под паром», smagły «загорелый», smagnuś «сушить»“.
Ср. А. С. Шишков (Собр. соч. и переводов адмирала А. С. Шишкова, ч. VII, СПб., 1826, с. 77): „Слово смага означает сухость гортани, жажду, каковую чувствует человек, когда претерпевает несносный жар, или тяжкий труд, или истощающее силы его страдание“. А. Вельтман (Песнь ополчению Игоря Святославича... М., 1833, с. 48): „Сими словами ясно выражено огнестрельное оружие... Огнестрельное оружие, пищали в древности назывались смаговницами. Слово смага знач. жар“. Я. И. Ясинский (Из истории работы Пушкина над лексикой „Сл. о п. Иг.“. — В кн.: Пушкин. Временник Пушкинской комиссии, 6. М. — Л., 1941, с. 361): „Перевод Жуковского: «За ним кликнули Карна и Жля и по русской земле поскакали, мча разорение в пламенном роге»... Пушкин подчеркивает «разорение», надписывает сверху «победу», а на левом поле (чернилами) — «смага»... Кажется, никто из исследователей лексики древнего памятника не пытался применять перевод, предложенный Пушкиным. А между тем этот перевод имеет известные права на существование. Во всяком случае он оправдывается лексикой польской, словинской, сербской и даже русской. В нашем языке и посейчас существует глагол «смогать», «смочь»; отсюда «смоганье», «смога» в значении — «сила», «мощь», «одоленье» (Даль). Закладка, вложенная между стб. 632—633 словаря Мурко (словинско-немецкого, — В. В.), открывает следующее лексическое гнездо: «smag, smaga — der Sieg (победа), smágati — осилить, победить; smagaviz — победитель, одолитель; smagavka — победительница»“. Д. Н. Дубенский („Сл. о п. Иг.“ ... М., 1844, с. 98—99): „...«смагу въ пламянѣ розѣ» — это, кажется, поясняет огнестрельный снаряд, которым в том же году (1185, марта 1-го дня) действовал бесерменин... живым огнем стрелявший. «Смагу мыкати въ пламянѣ розѣ» не значит ли: огонь или дым кидать из наполненного пламенем рога?“. А. Н. Майков („Сл. о п. Иг.“. Несколько предварительных замечаний об этом памятнике. — „Заря“, 1870, январь, с. 137—138): „Сделав предположение: не разумеется ли здесь какой-нибудь обычай при поминках или тризнах языческих, остававшийся еще в XII в. от времен сожигания тел, — я в эту сторону направил свои поиски и нашел у Терещенка следующее: «В Силезии, в Польше, в верхнем и нижнем Лаузице народ ходил марта 1-го с зажженными факелами на кладбища и приносил жертвы усопшим». У г. Афанасьева этот обычай лужичан пояснен: «Весною в воскресенье четвертой недели поста, совершая праздник в честь мертвых, лужичане ходят на Тодесберг, с зажженными факелами, поминают покойников и на возвратном пути поют: „Смерть мы погасили, новую жизнь зажгли!“. Славонцы ходят 1-го марта. Наши простолюдины, когда с больным начинается агония, запаливают восковую свечку и дают ее в руки умирающему; употребление факелов при погребальных обрядах и употребление свеч при поминках известны с глубочайшей древности» (Афан. Воззр., т. III, с. 205, 206). ... В Белоруссии, как мне сказывали, лет тридцать тому назад в день поминовения всех усопших, 1-го ноября (по католическому обряду), совершались процессии на кладбища, после службы, причем каждый из прихожан нес зажженную свечку. Известно, что в древности тела мертвых у нас сожигали: вывелось сожжение тел, но присутствие с огнем на похоронах и поминках осталось. Поэтому рассматриваемое место в Слове надо понимать так: «По падшим кликнули поминки, причитания, и скорбь поскочила по Русской земле, меча людем (т. е. мужам) зажженные факелы». В тексте стоит: смагу мычучи; не описка ли это вместо смолу? Впрочем, и смага означает жар“. В. Н. Перетц („Сл. о п. Іг.“. У Київі, 1926, с. 226): „Барс. ... запевняв, наче «смага», як її вживано в пам’ятках Київської Руси, визначає золу, попіл погребний, — та це не можна вважати за доведене“. Д. В. Айналов (Замечания к тексту „Сл. о п. Иг.“. — В кн.: Сб. статей к 40-летию учен. деят. акад. А. С. Орлова. Л., 1934, с. 182—183): „Если русские летописи говорят о пускании огня трубами, то греческие источники говорят о «сифонах», которые устанавливались на носах кораблей и приготовленный огонь бросали на неприятеля... Был, однако, и другой способ применения огня, сухопутный, при котором небольшие «сифоны» или трубы держали в руках воины и бросали их из-за железных щитов в лицо неприятеля... Нельзя не узнать в этом способе бросания сифонов выражения Слова: «смагу мычючи людемъ въ пламянѣ розѣ». Половцы бросали его именно в боях на суше, как видно из сообщения летописи о Кончаке под 1184 г.: «...похупся (Кончак, — В. В.) яко плѣнити хотя грады русские и пожещи огнем, бяше бо обрѣлъ мужа бесурменина, иже стрѣляше живымъ огнем»“. М. В. Щепкина (К вопросу о неясных местах „Сл. о п. Иг.“. — В кн.: „Сл. о п. Иг.“. Сб. исслед. и статей. М. — Л., 1950, с. 195): „Христианство на Руси утвердилось не сразу и не всюду одновременно, а потому, надо думать, память о погребальном костре в XII в. была еще жива в народе. Костер разводили горящей головней, горящими углями (смага). Возможно, что жар этот приносили с домашнего очага, притом в каком-то традиционном сосуде. Не мог ли служить для этого рог, древний сосуд для питья? (Рог известен и как духовой инструмент для битвы и охоты, — примеч. М. В. Щепкиной). Если это так, то становится понятным его эпитет: пламенный, т. е. объятый огнем, пылающий. Это очень характерный эпитет — рог, наполненный жаром, должен был «заняться» или воспламениться, и, надо полагать, сгорал вместе с костром. Тогда нам становится понятен второй образ: «Желя поскочи по Рускои земли смагу людемъ мычючи в пламенѣ розѣ» — печаль устремилась по Русской земле, разбрасывая людям жар из пылающего рога. Иными словами, печаль в каждой осиротевшей семье зажигает погребальный костер (разумеется, в переносном смысле, — примеч. М. В. Щепкиной), заставляя всех справлять тризну и оплакивать близких“. В. Г. Федоров (Военные вопросы „Сл. о п. Иг.“. М., 1951, с. 22): „У Даля и Кочина (терминологический словарь) смагой называется огонь, пламя, дым (но не нефть), а смаговница, по Далю, означает первое огнестрельное, но не огнеметное оружие. ... Не исключена, однако, возможность, что до появления огнестрельных орудий смаговницы по самой сущности названия были огнеметными. Нам надо иметь в виду наличие на древнерусском языке слова смаговница. Это обстоятельство в связи с повсеместным распространением на Востоке огнеметного оружия как метавшего греческий огонь с нефтью, так и стрелявшего составами, близкими к пороху, заставляет нас высказаться в пользу того, что подобные средства были хорошо известны в древней Руси“. Св. Гординський („Сл. о п. Іг.“ і украінська народна поезія. Вінніпег, Канада, 1963, с. 38): „Справа карпатських архаїзмів не може бути збута так легко, бо всі ті флюктуації населення відбувалися в межах однієї мовної території. Водночас природно, що найбільш мовних архаїзмів збереглося саме в менш доступних гірських околицях, а не степових. І тому, коли ми в карпатських говорах знаходимо знайомі нам із «Слова» архаїзми, ось як (гуцульські) паполома, комонь, смага, болонє... тощо, то це явище має своє значення“. В. А. Козырев (О слове смага в „Сл. о п. Иг.“ — Вопросы развития грамматики и лексики русского языка. Учен. зап. Ленингр. гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена, 1968, т. 373, с. 332—333): „Чрезвычайно интересный материал дают нам русские народные говоры, особенно брянские, псковские, смоленские; они позволяют говорить о полисемии слова и его распространении. Смага — 1. «Жажда, сухость во рту, изжога». Смага у ниво ва рту — Брянск. Дай мне воды, прогнать смагу — Смол. Пск. Дай мне водицы, смагу провести — Калужск. Смага — жжога, кыда в роти плоха, ти съела што, ти от работы — Смол. 2. «Оскомина, ощущение горечи во рту». На губах у ниго смага — горька, горька ва рту — Брянск. 3. «Трещины, накипь на губах и во рту от высокой температуры, жара, от переутомления». Кровавая смага нъ губах, фси губи пъзасмягли — Брянск. Кали чилавек в растройстви, на губах у него ажно смага — Брянск. Смага ета када чилавек балеить — у нега и рот смагай зарос — Брянск. И нъ губах смага, когда зъбалел чьлавек, ти ат работы; губы сухие, трескають во й смага — Смол. 4. «Влага на губах от жара, трудов и болезней». И губы твое крававыю смагыю занясло — Ельн. 5. «Позыв на пищу». — Пск. Новоржев. 6. «Сажа, копоть, чернота». Наш Левко черен, просто смага — Волог. Ярен. ... Кроме того, материалы русских народных говоров позволяют установить еще одно значение слова смага: смага — «горесть, печаль» (Путивл.); смагу принимать — «терпеть нужду, испытывать неприятность» — Жиздр.; смага — «горечь от безысходного горя, нервной спазм в горле». Умер у ней сын, и она так надрывалась в слезах, что не передохнет, смага комом в горле встала — Верхозим. Сарат.; смага — «горе». Такую смагу пиринясла. Зачем мне смага такая в жызни (Псков. Из рукописных материалов В. П. Храмцовой). ... Рассмотренные нами данные русских народных говоров позволяют ... определить территорию распространения слова смага — это в основном юго-запад, территория Древней Руси... Таким образом, есть основания предполагать, что в «Слове о полку Игореве» существительное смага употреблено в переносном значении «тоска, горечь». Поэтому можно предположить такой перевод: По нему (по погибшему полку Игоря) кликнули карна и жля (олицетворение печали и скорби), поскакали по Русской земле, разбрасывая людям тоску, горе из пламенного рога“.
◊ Смагу — вин. пад. ед. ч.
----- Дополнения -----
Ср. В. А. Козырев («Сл. о п. Иг.» и соврем. рус. нар. говоры. — Русская речь, 1975, № 5, с. 27): (В брянских говорах) «смагу мыкать ‘терпеть лишения, испытывать невзгоды’: „Сма́гу мы́къл гърямы́къй, деннъй пи́щи ни имел“».
Б. Л. Богородского, Д. С. Лихачева, О. В. Творогова; В. Л. Виноградова.Словарь-справочник "Слова о полку Игореве": в 6 выпусках / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом); Ин-т рус. яз; — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1965—1984
Синонимы:
жар, огонь, пламя